Справа: Покинув под вечер Флориду, караван траулеров идет в поход за креветками. Ночью попадаются лучшие креветки, которых затем хранят на льду. Внизу: Богатый улов выгружается в порту.

В150 километрах от юкатанского побережья Мексики, на крошечной песчаной косе возвышается маяк рифа Аркас, отмечая мигающим белым лучом одно из опаснейших для навигации мест Мексиканского залива. Одинокий маяк окружен зубастым коралловым рифом, способным в мгновение ока вспороть брюхо корабля. Свет маяка виден в ясную ночь за двадцать километров -— расстояние вполне достаточное, чтобы предупредить об опасности осторожного морехода. Но в дождливые, штормовые ночи, когда видимость ограничена, немало кораблей становятся жертвами рифа Аркас.

К счастью, на этот раз ночь стояла ясная, и наш траулер, овеваемый бодрящей прохладой, особенно приятной после долгого дня под палящим тропическим солнцем, смело бороздил фосфоресцирующую гладь залива. Убаюканный легким покачиванием судна, наш шкипер продремал почти весь день и теперь бодрствовал. От двух чашек такого кофе, какое приготовляют на борту креветколова, пробудится и мертвый; если же и кофе не поможет, то перспектива налететь на Аркасов риф наверняка всякого разбудит.

Нам предстояли две встречи: первая, по соображениям безопасности, с маяком Аркас, вторая — с траулерами «Валиант леди» и «Мисс Тампа». «Валиант леди» была нашим напарником по креветочному промыслу, и нам нужна была помощь ее шкипера, так как наш дизель-мотор вдруг начал перегреваться. Шкипер траулера «Мисс Тампа» радировал, что собирается домой, и предложил доставить наш улов в замороженном виде во Флориду. Эти веские причины и привели нас в воды рифа Аркас. Тут шкипер вел судно внимательно и осторожно.

Мы находились на борту креветколова «Уэст уинд», владельцем и шкипером которого был Джин Льюис. Вокруг простиралась мерно колышущаяся гладь Мексиканского залива, но поток смешанного англо-испанского говора, льющийся из нашей рации, говорил о том, что мы находимся в самом центре коммерческого промысла— ночного лова розовой креветки, изобилующей в более мелких водах Мексиканского залива. В ту ночь вдоль всего южного побережья Соединенных Штатов, вплоть до южной конечности Техаса, и дальше, вдоль берегов Мексики, промышляло по меньшей мере 700 — 800 траулеров. Между нами и материком, примерно в 150-километровой полосе, оперировала флотилия из трехсот мексиканских траулеров, шкиперы которых вели оживленную радиоперекличку, обмениваясь информацией и сравнивая уловы креветки. Когда я слушал эту радиоперекличку, мне казалось, что мы находимся в самой гуще мощной флотилии, каждое судно которой занято ловом, и все переговариваются друг с другом. Но из окна рулевой рубки на пустынном море не было видно ни единого огонька.

Сама по себе креветка не велика, но креветкопромышленность—крупное дело. Не так давно американцы съели за год больше 135 000 тонн этого продукта в виде салата, жареных креветок, креветок «а-ля Ньюбург» и прочих лакомых блюд. В прошлом году, американским креветколовам удалось добыть свыше 109 800 тонн креветки, а остальные были закуплены в Мексике и других соседних государствах. Попадают на стол к американской хозяйке также креветки из Гонконга и даже из Индии. Если говорить языком доллара, это богатейшая отрасль американской рыбопромышленности. Замораживать креветки сравнительно 

просто, лакомиться ими — одно удовольствие, но добывать их — труд тяжелый и опасный. Вернемся, однако, на борт 20-метрового деревянного траулера, покинувшего сорок дней назад родной порт, нагруженного до отказа льдом, горючим и припасами и теперь приближающегося к предательскому рифу, притаившемуся в 150 километрах от берегов Мексики.

Общая длина крупной креветки примерно 25 сантиметров, но съедобна лишь мясистая хвостовая часть, которая приблизительно наполовину меньше. Большую часть жизни креветка проводит в илистом дне теплых морей. Так называемая американская белая креветка, обитающая вдоль берегов Флориды, отличается постоянством привычек, и ее ловят днем. Ее экспансивная латиноамериканская сестра, живущая в прилегающих к Мексике и южному побережью Соединенных Штатов водах Мексиканского залива, — розового цвета, и днем ее не найти. Она появляется с наступлением темноты и, как многие завсегдатаи ночных ресторанов, исчезает с первыми лучами солнца. Вот за такими-то креветками — крупными и замечательно вкусными — мы и охотились.

Промысловая добыча креветок ведется оттертралами, которые опускают на дно, где на глубине от 10 до 60 метров засели эти ракообразные. Оттертрал начинают волочить по дну (втайне вознося молитвы, чтобы он не зацепился за остов затонувшего корабля) и волочат до тех пор, пока не покажется, что в нем уже достаточно добычи. Тогда трал вытягивают на поверхность, вываливают креветок, рыбу, губки и всякую всячину на палубу, тщательно сортируют креветки, отделяют съедобные «шейки» и укладывают их, словно драгоценные камни, в крошеный лед в трюме корабля. Все остальное, не имеющее коммерческой ценности, выбрасывают за борт. Нашей обычной нормой было шесть тонн «шеек», общей стоимостью в 10 000 долларов, за 50-дневный рейс.

Мы покинули Тампу (Флорида) дней сорок тому назад, и из ночи в ночь на траулере повторялось одно и то же: в тех местах, где, по расчетам нашего шкипера, был лучший шанс на успех, мы опускали два трала (каждый с 13-метровым зевом) и волочили их в течение двух-трех часов. Оттертрал держится открытым при помощи двух так называемых «тральных ворот», к которым прикреплена мешкообразная сеть. Для разведки мы регулярно, с короткими интервалами, выбрасывали небольшой трал с зевом метра в два, тянули его минут пять и затем вытаскивали. Если в трале оказывалось три-четыре креветки, шкипер Джин знал, что мы в хорошем месте. Если же за один раз попадалось до двух десятков креветок, он, ликуя, выбрасывал на воду буек со светильником. Это обещало хорошую добычу, и мы на всю ночь оставались в районе богатого лова, делая вокруг буйка круг за кругом.

В таких случаях мы обычно связывались по радиотелефону со шкипером «Валиант леди» и предлагали ему присоединиться к нам. Конечно, мы не говорили, что нащупали изобильное место,—упаси Боже! Столь опрометчивое радиооткровение нагнало бы к нам со всех сторон до сотни траулеров. Мы просто передавали, что у нас заела лебедка или нам нужно десять метров цепи, что нужно посоветоваться с ним по поводу оснастки оттертрала или, всего-навсего, повидать его улыбающуюся, заросшую бородой физиономию. А насчет лова мы всегда отзывались, что он средний, да и только.

Иногда «Валиант леди» вызывала нас и передавала довольно загадочные сообщения, вроде: «Держись 20 метров. Выглядит совсем неплохо». Шкипер Джин подходил к электронному эхолоту, определяющему глубину при помощи звуковой волны, посланной на дно и отраженной обратно, и проверял, на какой глубине мы тралим. Временами креветки явно отдают предпочтение определенной глубине. Чем это объясняется — кормовыми ли условиями, температурой воды или просто капризом — неизвестно; но во всяком случае, если шкипер «Валиант леди» говорил, что 20 метров выглядят неплохо, мы начинали тралить на этой глубине, и лов неизменно улучшался. Шкипер «Валиант леди» был большой знаток по части глубин, и мы это знали.

Шкипер Мелвин Доэрти, молодой владелец «Валиант леди» — прямая противоположность шкиперу нашего «Уэст уинда»: насколько Джин спокоен, осторожен и консервативен, настолько Мелвин экспансивен и смел, чтобы не сказать безрассуден. Есть у него и еще одна особенность: мы старались бриться каждые два — три дня, Мелвин же никогда не бреется до возвращения в порт и за 50-дневный рейс ухитряется отращивать весьма солидную бороду, не столь, пожалуй, холеную, сколь всклокоченную, но все же внушительную. Бороды — не вполне обычное явление среди американских рыбаков, и по адресу Мелвина сыпалась по радио изрядная доля добродушных насмешек. «Ну и зажимистый малый этот капитан Мелвин с «Валиант леди», — слышалось в радиоприемнике. -— Каждый рейс отращивает бороду, потом сбривает и прячет. Нисколько не удивлюсь, если он потихоньку вьет из нее веревки и чинит ими сети!»

Шкиперы Джин и Мелвин командуют собственными траулерами. Перед тем как заняться креветколовством, Джин двенадцать лет проработал механиком на бумажной фабрике. Мелвин вырос в рыбацкой семье. И тот и другой жили одной мечтой: обзавестись собственными судами и ни от кого не зависеть. Оба копили деньги до тех пор, пока каждый не уплатил за свой траулер 25 процентов наличными и не занял остальную сумму в банке. В настоящее время они выплачивают за свои суда по 1000 долларов в месяц, поскольку креветковый траулер стоит теперь около 48 000 долларов, а банков, готовых выдавать займы больше чем на четыре года, найти не легко. Время от времени, когда стоит неблагоприятная погода или улов креветок падает, обоих шкиперов тревожит вопрос платежей. Однако это не мешает им с уверенностью смотреть в будущее и предвкушать тот день, когда задолженность будет погашена и они станут полноправными владельцами траулеров.

Наконец на рассвете показался маяк рифа Аркас — мрачное сооружение из камня и стали, хорошо знакомое всем креветколовам. Огибая остров для выхода на якорную стоянку, мы увидели, что «Валиант леди» уже нас ждет. Шкипер Джин взял бинокль и начал всматриваться в происходящее на судне. Опустив бинокль, он прокричал с явным изумлением:

—Да оно на мели! Смотрите-ка, лежит на боку!

Подойдя ближе, мы убедились, что траулер действительно сидит на мели. Окрашенная суриком нижняя часть корпуса выступала над водой выше обычного, и все судно довольно неуклюже накренилось на правый борт. Как только мы

Соединенные Штаты Америки, как указывает само название и как подтверждает их девиз Е Pluribus Unum, представляют собой одновременно и единую нацию, и федерацию независимых штатов. Время от времени мы будем помещать такие зарисовки наших самостоятельных — хотя и объединенных — штатов.

Флорида — субтропический полуостров на юго-востоке Соединенных Штатов — издавна славится белым песком океанских пляжей, солнечным климатом, пальмами и роскошными цветами. Штат, всегда пользовавшийся популярностью в качестве зимнего курорта, сейчас быстро развивает промышленность, и все больше и больше людей перебираются сюда на постоянное жительство.

Флорида тянется на 800 километров. Это край приморских равнин, плодородных осушенных болот, многочисленных рек и более тридцати тысяч озер. Главной приманкой для семи миллионов туристов, ежегодно наезжающих сюда, служит приморский город Майами в южной части штата. Впрочем, во Флориде, которая с востока омывается Атлантическим океаном, а с запада — Мексиканским заливом, нет места, удаленного от моря больше, чем на 120 километров.

С 1950 года население Флориды выросло исключительно быстро — с 2 771 305 почти до 5 000 000 человек. Увеличившийся в связи с этим спрос на дома и земельные участки помог превратить заболоченные места в населенные пункты и фабричные центры, в которых разместилось более 1600 промышленных предприятий, перекочевавших в этот штат за последние годы. Еженедельно во Флориду переезжают на постоянное жительство около трех тысяч американцев, привлеченных дешевыми ценами на дома, неторопливым укладом жизни и райским климатом. Особенно много переселяется во Флориду пожилых людей, живущих на пенсию или личные сбережения. Учитывая это, многие городки не только строят дома, особенно удобные для такой категории людей, но и приспосабливают к их интересам общественную жизнь и развлечения. Таким образом край, который в 1513 году испанский конквистадор Понсе де Леон исколесил в поисках «источника молодости», сделался теперь излюбленным пристанищем старости.

Громкую славу приносит Флориде туризм, но основой ее экономики остается сельское хозяйство. Главные его отрасли — плодоовощное хозяйство, рыболовство и скотоводство; главные продукты — зимние овощи, цитрусовые и орехи.

Некоторые достопримечательности Флориды:

●●● Самая длинная в мире дорога по морю (шоссе из Майами на остров Ки-Уэст, протяжением в 272 километра).

●●● Самое старое поселение в Соединенных Штатах (Сент-Огастин, основанный в 1565 г.).

●●● Ракетодром, откуда был запущен первый американский искусственный спутник Земли (мыс Канаверал, 31 января 1958 г.).

●●●Гигантский морской аквариум с 300 иллюминаторами, через которые посетители могут наблюдать 125 видов рыб и морских животных (аквариум в Маринленде около Сент-Огастина).

●●● Музей имени Джона и Мэйбел Ринглинг в Сарасоте. Штат получил его по завещанию покойного циркового импресарио Джона Ринглинга. Помимо прекрасного собрания картин Рубенса, Рембрандта, Франса Гальса и других мастеров, здесь есть отдел цирка, в котором выставлена большая коллекция документов, литографий и циркового реквизита.

●●● Писатель Рекс Бич считает Флориду «волшебным краем, в котором происходят самые невероятные вещи». Он прав. Так, недавно в пруд университета Майами (одного из 23 высших учебных заведений штата) забрался аллигатор и проглотил всех уток!

приблизились и застопорили, дав задний ход, из-под кормы «Валиант леди» вынырнула голова капитана Мелвина.

—А, наконец-то вы изволили прибыть,—услышали мы. — Как всегда, днем позже и долларом беднее!

Закрепив якорную цепь, шкипер Джин крикнул:

— Да, дружище, ты действительно влип. Прозовем отныне тебя старым ротозеем.

Не дожидаясь ответа, он спустил на воду небольшую спасательную шлюпку, и мы направились к «Валиант леди». Шкипер Мелвин влез на борт с измученным видом и швырнул на палубу небольшой стальной ломик. Он криво улыбнулся, широким жестом выжал из бороды воду и рассказал следующее:

— Подошли мы сюда часа в четыре утра. На одном из сигнальных бакенов огонь не горел. Мы отклонились от фарватера — и сели на риф. Больших повреждений нет, — по крайней мере, дело пока обошлось без пробоин. С самого рассвета мы с помощником ныряем вот с этим ломиком и стараемся расковырять зажавшие корпус кораллы, чтобы они не пропороли дна, когда мы будем сниматься в прилив. Я пытался связаться с тобой по радио, но, вероятно, мы сорвали пластинку заземления, когда наскочили на риф. Так радио наше и заглохло. Хоть мне и неприятно признаться, но я рад тебя видеть!

День уже догорал, когда с судна на судно были перекинуты буксирные канаты. Мелвин цепью прикрепил к мачте одну из тяжелых покрышек от грузовика, используемых обычно в качестве кранцев, и продел в нее канаты, чтобы хоть немного смягчить рывок натягивающихся буксиров. Все было готово к снятию траулера с мели. С приливом мы вернулись на «Уэст уинд» и еще раз проверили буксиры. Вот они медленно натянулись, и как только корма «Валиант леди» осела под действием тяги, Мелвин дал полный задний ход. Мы затаили дыхание, но в первый момент ничего не произошло. Внезапно траулер подался на метр, замер, дрогнул и так же внезапно соскользнул с рифа. Команда ринулась к корме и принялась отводить канаты в сторону, чтобы они не попали под винт. Вскоре буксиры выбрали, и «Валиант леди» получила свободу.

Беглый осмотр моторного отделения не обнаружил течи, и оба судна двинулись в более глубокие воды рейда. Уже сгущались сумерки, когда шкипер Мелвин в последний раз нырнул под судно, чтобы прибить над наиболее глубокой раной фанерную заплату — на всякий случай.

Снятие с мели отпраздновали горячим обедом, с бифштексами из продуктового холодильника. За едой состоялся «военный совет». Грузовой траулер «Мисс Тампа» уже погрузился и ушел. У наших же судов оставалось примерно еще пять дней промысла, но Мелвин боялся, как бы в валу и винте траулера не оказалось скрытых повреждений, могущих неожиданно обнаружиться. Поэтому решили, что оба судна снимутся с якоря в полночь и пойдут прямо домой в Тампу. В полдень следующего дня мы уже держали курс на Тампу. По пути к нам присоединились еще три возвращавшихся во Флориду судна, и наш караван из пяти траулеров растянулся на два километра. Управление судном было предоставлено гидрорулевому автомату, и команде, в сущности, нечего было делать. Шкипер Джин, хитро подмигивая, вызвал по радио шкипера траулера «Гольф мистрисс». Отлично зная, что капитан Мелвин слышит их разговор, Джин по 

заведенному обычаю сказал несколько слов о положении судов и затем полным невинности голосом начал:

— Билл, как по-твоему: разве у человека мозги не перестают работать, если он отращивает бороду? Кто-то мне говорил, будто, по мнению ученых, растущая борода забирает слишком много энергии, и будто это расслабляет не только мозги, но и зрение. Человек начинает хуже видеть и попадает во всякие истории.

Смекнув в чем дело, шкипер «Гольф мистрисс» ответил голосом святоши:

— Трудно сказать. У нас, например, на обед наготовили гору морковного салата, а в нем витамина А хоть отбавляй. Здорово хорошо действует на глаза, особенно ночью. Некоторые ребята, выходя на промысел, набивают холодильники мясом, а кладовые картошкой; о витаминах же, не в пример мне, даже и не вспомнят. Я-то лично предпочитаю видеть, куда иду, поскольку не хочу налететь на мель.

На борту «Валиант леди» царило гробовое молчание. Хотя радио у них было теперь в порядке, шкипер Мелвин отпора не давал.

Следующий день выдался жарким и солнечным. Воздух был чист, и море едва колыхалось, слегка покачивая траулеры. Обычная корабельная жизнь шла своим чередом, и шкипер Джин, свободный от вахты, читал, лежа на койке. Вдруг зазвонил аварийный сигнал, соединенный с двигателем. Одним рывком Джин сорвался с койки и влетел в рулевую рубку. С одного взгляда на приборный щиток он узнал, что случилось. Главный двигатель сильно перегрелся, и перегрев увеличивался. Двумя быстрыми движениями Джин срезал подачу горючего и выключил сцепление. Прежде чем двигатель успел заметно сбавить обороты, шкипер уже несся к корме, в моторное отделение. Через две-три минуты Джин снова появился на палубе.

— Горячий как черт! — волновался он.—Из охладительной системы почему-то вытекла вода! — Затем он вернулся в рубку, передал по радио новость остальным судам каравана и попросил подождать нас.

Через час мы узнали, в чем было дело: Джин забыл затянуть на резиновом шланге хомут, и охлаждающая двигатель вода вытекла. Когда мотор остыл, мы снова запустили его, предварительно влив в радиатор свежей воды. В первом цилиндре послышался угрожающий стук, и нам стало ясно, что идти домой своим ходом нельзя, так как могут возникнуть серьезные повреждения. Поднимаясь из моторного отделения, мы увидели «Валиант леди», мерно покачивавшуюся рядом с нами. Из окна рубки выглянула ухмыляющаяся физиономия шкипера Мелвина.

— Если не бойшься, чтобы тебя отволок домой бородач с плохим зрением, — крикнул он Джину, — я могу тебе помочь!

Глубокая ночь застала «Уэст уинд» на буксире, и на буксирном канате, ведущем к нашим носовым битенгам, играли огни «Валиант леди». Наш рейс оказался не из удачных: 4000 килограммов креветок стоимостью около 3000 долларов — меньше половины обычного улова. К счастью, повреждения были не так уж велики. Отремонтировав первый цилиндр, мы скоро снова выйдем в море, и в этот раз дела наверно пойдут по-иному. Такой оптимизм присущ любому морскому промыслу. Если не везет сегодня, всегда есть надежда, что повезет завтра. ▼