РОСТ ГОРОДОВ. Американцы, для которых рост, современного города создает ряд сложнейших проблем, несколько успокаиваются, узнав, что в других странах урбанизация развивается еще стремительнее. Статистики Кингсли Дэвис и Хилда Герц установили, что между 1900 и 1950 годами население городов со 100 000 и более жителей в Азии возросло на 444%, а в Африке — на 629%. Такие цифры опровергают утверждение, будто рост больших городов и создаваемые им проблемы—т. е. появление трущоб, болезней и обнищания — вызваны исключительно индустриализацией.

Совершенно ясно, что урбанизация — это сложнейшая общемировая проблема, и только всестороннее изучение вопроса может точно определить его природу. К счастью, ученые, подобные Дэвису и Герц, старательно исследуют все пути, ведущие к истине. В деревнях Индии, в городах Африки, на еще неоконченных новостройках сотни американцев заняты в настоящее время изучением экономических, географических, политических и социальных факторов, вызывающих рост городов. Для этих ученых будущее несет с собой еще более сложные проблемы. Однако можно считать уже доказанным, что на отрицательные явления, порождаемые урбанизацией, ведется контрнаступление, которое приведет к уничтожению трущоб и скученности в любой стране, желающей этого добиться.

ИДЕАЛЬНЫЙ РАБОТНИК. Работник «Т. Р.» в Силвер-Спринг (Мэриленд) может считаться совершенством. Поручите ему сборку авторучек или штепселей — и он будет часами заниматься этой кропотливой работой, никогда не жалуясь на усталость. Кто же он такой?

 «Т. Р.» значит «Трансфе-Робот» (слева) — это первый автомат фирмы «Рободайн дивижон оф Ю. С. индустрией. Фирма, существующая уже два года, может служить показателем роста интереса к автоматизации в США. Джан М. Гарвин, директор отдела сбыта, видит в автоматизации необходимость, порожденную современным укладом жизни. Он признает, что введение автоматов на производстве связано со многими трудностями, но считает, что с ними можно справиться путем переквалификации рабочих, труд которых благодаря этому станет более разнообразным.

«Автоматизация даст человеку возможность выполнять ту работу, которой он достоин», — утверждает Гарвин.

МОЛОДОЙ КОМПОЗИТОР. 27-летний Изли Блаквуд уже заставил говорить о себе. В прошлом году его Второй струнный квартет исполнялся в Библиотеке Конгресса в Вашингтоне. Двумя годами раньше в том же помещении слушали его Первый струнный квартет в исполнении Будапештского квартета. Осенью 1958 года Бостонский симфонический оркестр исполнил его Первую симфонию, вызвавшую самые противоречивые отзывы критиков — от восторженных восклицаний до заявлений, что «музыка эта совершенно не доходит до слушателей». Однако Ирвинг Лоуэнс пишет в «Мюзикал куор-терли», что последний квартет Блаквуда обладает эмоциональной доходчивостью и выразительностью. Критик отмечает влияние на Блаквуда таких классиков, как Бетховен, и таких современных мастеров, как Стравинский и Хиндемит, но признает за его произведениями оригинальность построения, а также «изумительное чувство равновесия». По мнению Лоуэнса, молодой композитор творчески растет, и от его будущих произведений можно ожидать много интересного и значительного.

ПОЧЕТНЫЕ ЧЛЕНЫ. На 180-м годичном собрании Американской Академии наук и искусств, состоявшемся в начале этого года, почетными членами Академии были избраны пять деятелей СССР, в том числе артистка Большого театра Галина Уланова. Всего в этом году Академия избрала 37 иностранных почетных членов. Академия была основана в 1780 году Джоном Адамсом, вторым Президентом Соединенных Штатов, для «поощрения и распространения всех наук и искусств». 

Кроме Улановой, почетными членами были избраны выдающиеся советские академики: математик Н. Н. Боголюбов, физик Л. Д. Ландау, химик А. Н. Несмеянов и специалист по механике Л. И. Седов.

ГОСТЕПРИИМНЫЕ ХОЗЯЕВА. В городке Бэрнс (Канзас) 294 жителя, один продуктовый магазин, парикмахерская, две фуражных лапки, школа, зерновой элеватор и две церкви. Он ничем не отличается от любого другого городка этого хлебного штата Среднего Запада. Но не удивляйтесь, если, зайдя в какой-нибудь белый домик, вы встретите студента-государствоведа из Нигерии, араба химика, индийца экономиста, немца юриста или бразильянца математика. На нашем фото вы видите студента из Ганы, распевающего туземные песни; его слушают канзасцы хозяева и коллега индонезиец. За последние пять лет в Бэрнсе перебывало до сотни студентов из сорока стран. Приезжают они сюда за 220 километров из Канзасского университета, где учатся на стипендии различных благотворительных фондов. Как хозяевам, так и гостям встречи приносят большую пользу. Гость знакомится с американским бытом, а хозяева постепенно становятся самыми, пожалуй, космополитичными провинциалами в стране.

КРИТИК. Альфред Кейзин (фото внизу), литературовед и критик, посетивший в прошлом году Советский Союз, вызвал оживление в мире американского театра своим резким осуждением Теннесси Уилльямса и ряда молодых драматургов за их увлечение индивидуальной психологией. Интересно отметить, что двадцать лет назад тот же Кейзин с неменьшим жаром критиковал увлечение многих писателей социальными вопросами, заслонившими для них неповторимые качества личности.

Теннесси Уилльямс перегнул палку в другую — сторону, погрузившись в разбор сложной мотивировки поступков своих путаных героев; за последнее десятилетие Уилльямс по заслугам встал во главе школы психологической драмы.

Не отрицая яркого драматургического таланта Уилльямса, Кейзин утверждает, что Уилльямс и его школа проявляют слишком болезненный интерес к «персонажу, который не 

интересуется ничем, кроме себя самого, своих мелких переживаний, своего сексуального удовлетворения». Кейзин призывает смотреть на человека шире, искать более глубоких тем. Если когда-то драматург должен был обладать почти революционной смелостью, чтобы уйти от общественных вопросов и заняться сугубо личным миром человека, то сейчас, говорит Кейзин, настоящим революционером в американском театре нужно считать того, «кто выступает с критикой нашего мира, нашего общества». 

МАШИНА-ПЕРЕВОДЧИК. Три года назад в отчете ООН говорилось: «Нс менее 50% научных трудов выходит на языках, неизвестных большей половине ученых мира. Большая часть напечатанного остается недоступной тем, кому она могла бы принести пользу». Это препятствие, особенно прискорбное в точных науках, не менее заметно в юриспруденции, медицине, сельском хозяйстве, архитектуре, экономике и 

искусстве. Специалисты, лишенные возможности знакомиться с трудами коллег, нередко открывают давно известные вещи. Однако, после изобретения электронных вычислительных машин все заговорили о возможности получения быстрого н достаточно понятного машинного перевода. Дело это, естественно, связано с немалыми трудностями, но в настоящее время известная фирма «Интернашионал бизнесс машине» сконструировала «механического переводчика», который скоро будет переводить с русского языка на английский до 2400 слов и выражений в минуту. Эта машина обладает «словарем» в 550 000 слов и выражений, и таланты ее не исчерпываются переводом научных текстов. Она, возможно, принесет пользу и в других областях, переводя с разных языков романы, пьесы, документы, исторические материалы.

ЗАЛ СУДА НА СЦЕНЕ. Судя по некоторым появившимся за последнее время пьесам, мыслящий общественными категориями драматург снова выдвигается на первый план. Так например, остроумная и вдумчивая пьеса Гора Видала «Лучший человек» посвящена президентским выборам (справа). Две другие пьесы переносят зрителя в атмосферу военного суда и поднимают тему о столкновении личности с обществом — тему, неоднократно находившую отражение в произведениях Торо, Готорна, Мелвилла, Драйзера и других американских писателей.

«Бунт на «Кейне»» — переработка нашумевшего романа Германа Воука о мятеже на военном судне. Во время урагана капитан, которого недолюбливает команда, становится невменяемым. Старший по чину офицер отстраняет его от командования, но попадает под суд по обвинению в бунте. Молодому защитнику удастся добиться оправдания подсудимого, но во время процесса защитник убеждается в том, что вина за потерю капитаном самообладания отчасти лежит и на команде, которая морально ничем не помогла командиру справиться с тяжелой ответственностью. В прошлом театральном сезоне была поставлена пьеса Сола Левитта «Андерсонвиллский процесс», центральное место в которой тоже занимает военный суд. На скамье подсудимых — комендант лагеря военнопленных Гражданской войны в Америке. Обвиняемый не признает себя виновным в жестокостях, доказывая, как водится, что он лишь повиновался приказам; вина лежит на системе, не на нем. Прокурор утверждает, что слепое повиновение бесчеловечной системе не снимает ответственности за личную жестокость. Тонкое психологическое напряжение во многом связано с подбором членов суда: все они — кадровые офицеры, в глубине души желающие вынести обвинительный приговор офицеру вражеской армии. Но они честные люди, чувствующие себя обязанными судить по справедливости. Кроме того, в их рассуждениях играет роль еще один фактор: согласиться с прокурором — значит осудить выполнение офицером приказов командования, подорвать дисциплину, в необходимости которой они все глубоко уверены. «Андерсонвиллский процесс» — захватывающая драма, и ее попытка дать ответ на вопрос общественной морали, по которому существует столько противоречивых мнений, заставляет каждого зрителя глубже заглянуть в собственную душу. 

ШАХМАТЫ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА. Большинство американских шахматных клубов размещается в тихих городских улочках, но новый «Кроссродс клуб оф Америка» порвал с этой традицией и вторгся на Таймс-сквер, в самое сердце Нью-Йорка, в мир неоновых реклам, ночных кино и закусочных. 

В клубе пятьдесят досок, и открыт он с десяти часов утра до шести часов утра следующего дня. Руководит клубом гроссмейстер Самуил Решевский.

ФИЛОСОФИЯ. «Еще при жизни Джона Дьюи постигла печальная судьба, которую боги, видимо, уготовили тем философам, которые становятся слишком влиятельными: из личности он превратился в символ». Такими словами начинается в журнале «Джонс Гопкинс магазин» очерк философа Чарлза Франкеля — один из многих, опубликованных к столетию со дня рождения Дьюи (20 октября 1859 года). За истекший год в книгах, лекциях, статьях и специальных номерах журналов, целиком посвященных Дьюи, философы и критики неоднократно пытались охарактеризовать Дьюи не как символ, которым он стал, но как глубокого и оригинального мыслителя, которым он был в действительности.

«Из американцев Джон Дьюи был, без сомнения, самым ярым и наиболее известным сторонником приложения логического метода современной науки к моральным и социальным проблемам, — писал философ Эрнест Нэйгел в журнале «Сатердэй ревью». — Идеи Дьюи находили отклик не только у его коллег-философов. Они оказали глубокое влияние на теорию и практику педагогики, они проникли в психологию, экономические науки и правоведение. Дьюи получил широкое признание в качестве философа рядового человека и страстного проповедника либеральной демократии, понимаемой им как научный метод в действии».

Каким образом Дьюи, писавший, как известно, тяжелым, а порой даже неуклюжим слогом, стал таким значительным фактором американской культуры? По мнению Франкеля, это объясняется, главным образом, той тревогой, которую Дьюи проявлял к «склонности человека к пассивности … Дьюи хотел, чтобы человеческую жизнь пронизывали те элементы, которые ярче всего выявляются в искусстве: непосредственность, самодисциплина, личное начало, синтез индивидуального и общепринятого, прекрасного и значимого. Врагами его была рутина, поденщина и идейные штампы. Его идеалом был мир, в котором отдельные личности живут осмысленной, целенаправленной жизнью, развивая природные дарования, накладывая индивидуальный отпечаток на окружение, обмениваясь опытом и внося свою долю в общее дело человечества».